Неудавшееся изобретение

Про таких, как дед Семён, в народе говорят «Бог поцеловал». Был он, несмотря на уже солидный возраст, на все руки мастер: брался за любые дела, где помимо толковых рук нужно было применить недюжинную сообразительность. Но обычно поцелованные Всевышним применяют свой дар в благих целях, Семён же свой дар использовал исключительно в целях для себя корыстных: за выполненную по-соседски работу оплату брал исключительно в жидкой валюте собственного производства.

Когда Семёнова жена, баба Стася, обломавшая о мужнины бока пару берёзовых колотушек, уже отчаялась что-либо изменить, дед вдруг сделался важным и задумчивым. Часами сидел над тетрадными листами, вычерчивая что-то по клеточкам. Потом вскакивал и мерил шагами малюсенькую кухоньку, раскидывал руки и что-то ими тоже измерял. Чаще всего он обходил то справа, то слева широченную печь, простукивал её стенки, прямо на выбеленных боках что-то рисовал, за что не раз был отхожен рушниками бабы Стаси по разным местам. На все вопросы жены недовольно отмахивался: мол, не лезь, всему своё время.

В одно прекрасное утро Семён огорошил супругу: пришла пора заняться капитальным ремонтом – он будет перекладывать печь. Да так, что если у него получится всё, что он задумал, то его печному шедевру будут завидовать все. Что именно хотел дед Семён внедрить в общепринятую конструкцию печки – осталось тайной.

Работа закипела. Вместе с соседом Михайлой они довольно быстро разобрали по кирпичикам старую, но вполне ещё добротную печь, наносили из оврага глины, привезли речного песка. На каком-то этапе работы Михайла был изгнан из помощников, дабы не разболтал всей деревне Семёново ноу-хау.

Через две недели новая печь уже радовала бабу Стасю гладкими стенками и широким поддувалом. Удивляло её только наличие каких-то непонятных задвижек и дверок на одной из сторон. А дед загадочно улыбался в усы, ничего никому не говоря о секрете своей постройки – не время ещё.

Спустя ещё пару недель, в самый сенокос, вернувшись с лугов, супруги, зайдя на порог, остолбенели: тот самый бок печки, с непонятными дверцами и задвижками, был разворочен вчистую и валялся на полу грудой битых кирпичей.

Первой опомнилась баба Стася. Намертво ухватив деда Семёна за редкий чуб хозяйской рукой, она потребовала объяснений.

Оказалось, что мастеровитый дед задумал не что иное, как… самогонный аппарат, вмонтированный в эту самую печь. С естественным подогревом, так сказать. В саму печь он влепил железный чан, а те самые дверцы и задвижки должны были служить системой отвода ненужных продуктов производства. Не учёл дед Семён одно: чрезмерный подогрев сырья оказался вредным, а система отвода на деле была не так уж совершенна, как в его представлениях и на тетрадных чертежах.

Пришлось деду изрядно попотеть, чтобы быстренько сделать так, как было раньше, до модернизации. Да и баба Стася подгоняла его невесть откуда взявшейся очередной берёзовой колотушкой. Больше Семён с тех пор с капитальными ремонтами не мудрил, предпочитая по старинке мастерить что-либо по соседям.